Хорошо живописцу летом. Солнышко светит, тепло - пиши себе всё, что хочешь с натуры, погружаясь в природу и растворяясь в ней. То ли дело зима - масло стынет, не говоря уж о пальцах. Расслабляться некогда. Зимний пейзаж с натуры? Нет, увольте! Возможно, поэтому первой темой, за которую я взялся, занявшись живописью по керамике, и были зимние пейзажи...
А что ни рисуй зимой - главное чудо и главная трудность для художника - это сам снег, лежащий или летящий в метели, блестящий на солнце - всякий...
Вот я и стал учиться изображать снег уже новыми, керамическими средствами. Темы и сюжеты работ этой серии похожи и очень просты - дорога или тропинка, деревня или несколько домиков вдали, из сугробов торчат то кусты, то верхи заметённых оград, а не то телеграфные столбы, чтобы передать глубину изображения, уходящего куда-то в неоглядную сибирскую даль... Но главное - не это, а обыденное чудо снегопада.
Снег рождается из темноты туч, то варится в котле бурана, то плавно спускается огромными хлопьями на заворожённую землю. Я много раз рисовал этот мотив и на чашах, и на вазах, и всё ещё не уверен, что сказал всё, что должен, и всё что хотел сказать, получилось как надо. Что поделать! Повторять ничего нельзя. Приём всплывающей эмали - ничего особенно сложного, только ловкость рук, просто в эту реку не пускают во второй раз, а снег - он и в эту зиму будет другим, потому что снег не повторяется, как не повторяются волны бушующего моря....
Живопись по сырой эмали - это вообще отдельная история. Говорят, что акварель трудна - краски прозрачны, а исправления нежелательны. Так вот, эти проблемы ничто в сравнении с живописью солями и окислами металлов по рыхлому слою самодельной сырой нефриттованной эмали, в сто раз более капризной, чем любая бумага. Разумеется, исправления невозможны. Линия должна быть безупречной, это аксиома, но, как в японской каллиграфии, всё решает темп мазка и усилие кисти. Чуть слабее или медленнее - оставишь пятно, преждевременно истратишь краску; чуть сильнее - повредишь нежный грунт... Все цвета до обжига - серые и чёрные, только потом они станут коричневыми, рыжими, синими, зелёными... Солей, которыми делают прозрачные акварельные заливки - их не видно вообще, изволь помнить каждый мазок до окончания работы. А что, так и надо - в видимую мишень каждый может попасть.
Что же, чем сложнее, тем интереснее, не правда ли? И вот, следуя по мере сил в техническом, да и стилевом отношениями за мастерами датского фарфора,я в течении нескольких лет делал серию ваз под условным названием "Снежные просторы". Одни вазы расписаны гладко, в каллиграфическом мазковом стиле, другие активно используют сбег, процарапывание или приёмы многослойного глазурного наложения, но всех их объединяет круговой композиционный приём, при котором дорога, уходящая вдаль, снова возвращает зрителя к своему началу.
Главное в этом деле, конечно же, лёгкость мазка, а она недостижима без упражнения. Живописцу проще, взял новый лист и порядок, а у керамиста стопку листов заменяет целая гора гончарной посуды, которую нужно расписать и выбросить; хорошо тем, на кого работает цех; а если гончаришь сам - тут помогает только предельная концентрация внимания и терпение. Спешить нам некуда!
И всё же все эти трудности - такая ерунда, если одна из десяти или двадцати ваз вдруг получится так, как ты ждал, или даже как не ждал, и у тебя в руках после обжига окажется ещё тёплый новый мир - маленький мир, ограниченный внутренним пространством вазы, где гуляет метель, и куда ведёт дорога, на которую только настоящим поэтам когда-нибудь удастся ступить...
